Когда я была беременна сыном Абубакром, во втором триместре ему поставили диагноз: гидронефроз правой почки. В третьем триместре диагноз перешёл в двусторонний гидронефроз.

На пятый день после родов я отнесла сына к платному урологу. Тот сразу направил на УЗИ и сказал, что нужно делать урографию и цистографию.

Когда сыну исполнился месяц, нас положили в областную детскую больницу в Атырау. Там через катетер в мочевой пузырь и вену ввели контраст и сделали рентген — это и есть урография и цистография.

В результате поставили диагноз: врождённый двусторонний гидронефроз 3А степени. Нас по порталу направили на операцию в Алматы.

27 марта, когда сыну было 1,5 месяца, нас госпитализировали в НЦПДХ в Алматы и сделали первую операцию — на почке и мочеточнике, установили стент.

Через 1,5 месяца под наркозом этот стент удалили.

В 6 месяцев провели аналогичную операцию на второй почке — это уже третий наркоз и третья операция. Снова поставили стент, потом его удалили.

После четвёртой операции, через 2 месяца, на УЗИ снова увидели гидронефроз на одной почке. Позже — уже на обеих почках.

Когда мы вернулись к хирургу, который делал операции, он посмотрел анализы и УЗИ и сказал:

«Операции не дали результата. Почки не будут нормально работать».

«Теперь нужно делать УЗИ и сдавать анализы раз в год».

Но я не смогла сидеть сложа руки и ждать, пока почки совсем откажут. Я обратилась к платным урологам-хирургам в Алматы, но поняла, что все работают по одному протоколу.

Летом 2025 года я решила снова провести урографию и цистографию в частной клинике Алматы. Мы с сыном прошли УЗИ, сдали все анализы. Осталась только консультация кардиолога.

В день госпитализации кардиолог посмотрел ЭКГ и УЗИ сердца и дал заключение:

«Ребёнку нельзя наркоз».

Из-за этого обследование снова не удалось провести.

Кардиолог объяснил: частые наркозы (4 раза за 2 месяца) могли повлиять на сердце.

С того момента я сильно испугалась. Что делать, если больше нельзя давать наркоз? Я стала водить сына на УЗИ каждые 2–3 месяца. На каждом — почки увеличиваются. Я молилась, чтобы он остался жив. Перерыла весь интернет в поисках решений.

Я поняла, что в реанимациях Казахстана не хватает нужного оборудования. А за рубежом есть возможность сделать всё безопасно — в том числе и наркоз.

В Стамбуле ребёнок пройдёт полное обследование перед операцией: УЗИ, анализы. Там есть надежда, что с сердцем не всё так плохо, как сказали, возможно, и вовсе нет серьёзной патологии.

Самое главное — есть шанс спасти обе почки. Врачи в Турции не говорят:

«Есть шанс сохранить почки».

Моя единственная мечта — чтобы Абубакр не дошёл до пересадки, а смог жить со своими родными почками.